Два памятника Карлу Марксу

Довольно грошевых истин. 
Из сердца старое вытри. 
Улицы - наши кисти. 
Площади - наши палитры.

В. Маяковский

Монументальная пропаганда

...Мы начнем ставить в садах и удобных уголках столицы памятники великим, особенно перед революцией заслужившим, людям России и мира, небольшие художественные памятники, преследующие скорее именно цели широкой пропаганды, чем цели увековечения. Мы будем гнаться не за внешней пышностью, не за ценностью материала, а за качеством и выразительностью этих памятников.

Мы твердо надеемся, что в более спокойное время многие из этих памятников превратятся в вечные мраморы и бронзы.

Комиссар народного просвещения А. Луначарский^*

^* ("Пламя", 1918, 14 июля.)

Шел 1918 год - год беспрерывного кипения и не останавливающейся ломки, год отчаянной борьбы отживающего старого строя с нарождающимся новым...

Газеты тех лет были полны сообщениями о контрреволюционных мятежах белогвардейцев и левых эсеров в различных городах Советской России, о покушении на В. И. Ленина и убийствах видных деятелей партии, о наступлении кайзеровских войск и зверствах интервентов, о первых победах Красной Армии. Но не только военная опасность угрожала республике Советов. Страшны были разруха, эпидемия холеры в Петрограде и других городах, голод.

"В такое время... каждый пуд хлеба и топлива есть настоящая святыня... Положение страны дошло до крайности"^* , - подчеркнул Ленин в статье о голоде, опубликованной в "Правде" от 24 мая 1918 года.

^* (В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 36, стр. 360-363.)

Несмотря на столь тяжелое положение, Моссовет созывает 11 апреля 1918 года на совещание по делам изобразительных искусств художников Москвы и Петрограда, представителей самых различных школ и течений (их много появилось перед революцией). Совещание выдвинуло такую формулу: "Общая платформа наша - признание Советской власти; дальше идет борьба школ. Из этой борьбы должна явиться настоящая воля творческих сил народа"^*.

^* ("Декоративное искусство", 1968, № 3.)

В. И. Ленин открывает памятник К. Марксу и Ф. Энгельсу. Москва. 7 ноября 1918. Фотография

Через несколько месяцев в юбилейной газете "Год пролетарской революции" за 8 ноября 1918 года появилась заметка:

Открытие памятника Карлу Марксу

Под звуки Интернационала, исполняемого военным оркестром, в 12 часу дня в ограду Смольного вошел отряд красных моряков со знаменем и штандартами и делегаты съезда крестьянской бедноты, составляющие головной отряд второго городского района. Знаменосцы и оркестры заняли места у автомобиля, декорированного красной материей и флагами, превращенного в трибуну для ораторов.

...Оркестр красных моряков грянул Интернационал. Красная армия взяла на караул, а публика обнажила головы. Смолкли звуки пролетарского гимна, и т. Луначарский обратился к делегатам второго городского района с речью:

"Товарищи, сегодня исполняется год, как русский трудовой народ взял свою судьбу в собственные руки. В гигантской стране прошел целый год владычества пролетарской диктатуры.

Здесь у колыбели социализма будет держать свою вечную стражу... Карл Маркс, указавший рабочим всего мира и нам путь вперед, к свободе..."

Оркестр заиграл Интернационал, и красная завеса, закрывавшая памятник Карлу Марксу, спала, открыв глазам публики могучую бронзовую фигуру освободителя угнетенных".

Как писалось в газете, сооружение памятника Карлу Марксу было специально приурочено к юбилейным дням 1918 года, а его открытие входило в общий план торжественных мероприятий. Республика Советов отмечала свою первую годовщину. Мысли многих людей выражали слова Луначарского: "Я не удивлюсь, если день 25 октября (7 ноября) сделается действительно всемирным праздником, если от этого дня поведется новое летосчисление, если великие слова Маркса о том, что вся история человечества по отношению к ее социалистической поре есть только вступление - оправдаются именно на этом, кровью героев окрашенном, светлом пороге новой жизни..."^*. Именно поэтому победившему пролетариату хотелось видеть перед штабом Октябрьской революции - Смольным - памятник теоретику пролетарской борьбы Карлу Марксу. В тяжелом 1918 году В. И. Ленин делился с А. Луначарским своими мыслями об искусстве будущего: "Давно уже передо мной носилась эта идея, которую я вам сейчас изложу. Вы помните, что Кампанелла в своем "Солнечном государстве" говорит о том, что на стенах его фантастического социалистического города нарисованы фрески, которые служат для молодежи наглядным уроком по естествознанию, истории, возбуждают гражданское чувство - словом, участвуют в деле образования, воспитания новых поколений. Мне кажется, что это далеко не наивно и с известным изменением могло бы быть нами усвоено и осуществлено теперь же... Я назвал бы то, о чем думаю, монументальной пропагандой"^**.

^* (Газета "Год пролетарской революции", 1918, 7 ноября.)

^** ("Ленин о культуре и искусстве". М.-Л., "Искусство", 1938, стр. 124.)

В осуществлении ленинского плана монументальной пропаганды участвовали многие художники.

Искусствовед П. П. Муратов писал в июне 1918 года: "Общественность художественная неудержимо потянулась, точно к некоему магниту, к государственной власти". Причину этого критик видит в том, что "художник был измучен сложившимся на протяжении девятнадцатого века обиходом своего делания - всей этой неизбежностью жестокой борьбы за существование, втягиванием творчества в капиталистический аппарат купли-продажи, зависимостью от меценатов, от моды, от прессы...

Устав работать для своих чердаков и чуланов или для меценатских гостиных или кабинетов, он возмечтал работать прямо для музеев и общественных галерей"^*.

^* ("Искусство", 1969, № 6.)

В соответствии с выработанной общей, платформой художники различных направлений стремились запечатлеть свое восприятие жизни революционного времени прямо и непосредственно. Практически никто из художников не был "вне революции, каждый участвовал в ней как мог. Александр Блок отмечал в это время в своем дневнике: "Нет, мы не можем быть вне политики, потому что так можно предать искусство, которое рождается из вечного взаимодействия двух музык - музыки творческой личности и музыки, которая звучит в глубине народной души, души массы"^*.

^* (А. Блок. Собрание сочинений в восьми томах, т. 7. М.- Л., Гослитиздат, 1963, стр. 359.)

Свидетельством искренней преданности художников молодой Республике Советов, ее идеалам, явилось их активное участие в осуществлении ленинского плана монументальной пропаганды. В соответствии с планом монументальной пропаганды в период с 1918 по 1922 год было создано 183 памятника и проекта, большое количество памятных досок с рельефами, выписками и изречениями. Скульпторы вновь, как во времена расцвета пластики, стали работать в формах монументального искусства. Ведь основная, веками проверенная задача искусства - быть постоянно среди всего народа, среди граждан республик и городов.

В создании памятников участвовали и известные скульпторы: С. Волнухин, И. Гинцбург, Л. Шервуд, Н. Андреев, И. Ефимов, С. Коненков, А. Матвеев - и молодые: В. Мухина, И. Шадр, Л. Мотовилов, С. Лебедева, Б. Королев, С. Меркуров и др. В оформлении праздничных площадей Петрограда и Москвы участвовали известные и начинающие живописцы: М. Добужинский, И. Машков, Н. Альтман, Д. Штеренберг, С. Герасимов и многие другие. Активными пропагандистами выступали в "Окнах РОСТА" поэты и графики: В. Маяковский, Демьян Бедный, Д. Моор, М. Черемных. Театр, раскрепощенный революцией, начал выступать на площадях, среди народа. Комсомольцы, рабочие и красноармейцы сами ставили агитационные пьесы. Искусство вошло в народ, оно в прямом смысле стало принадлежать ему, наполнилось народными темами. Искусство утвердилось на площадях и улицах революционной России.

Участие в осуществлении ленинского плана монументальной пропаганды художников различных направлений порой приводило к результатам, непонятным народу. Так это было с проектами памятника К. Марксу: скульптор Б. Королев в поисках пластического эквивалента революции создал динамическую композицию из кубов; С. Меркуров в проекте 1918 года для усиления значимости образа Карла Маркса водрузил фигуру... на четыре слона. Несуразность этих проектов была отмечена Лениным. Владимир Ильич Ленин заметил по этому поводу в беседе с К. Цеткин: "Нужно признать, что у нас много ребяческого, незрелого, отнимающего силы и средства. Но, по-видимому, творческая жизнь требует расточительности в обществе, как и в природе"^*.

^* ("В. И. Ленин о литературе и искусстве". М., "Художественная литература", 1967, стр. 586.)

Открытие памятника К. Марксу работы А. Матвеева. Ноябрь, 1918. Петроград, Смольный. Фотография из архива Великой Октябрьской социалистической революции

Так в поисках складывалось новое, советское искусство и проверялись силы, творческие возможности сравнительно небольшого отряда скульпторов, их готовность к решению грандиозных задач.

Н. Андреев (архитектор Д. Осипов). Обелиск в честь первой Советской Конституции. 1918-1919. Бетон. (Не сохранился)

Памятник К. Марксу был предусмотрен ленинским планом монументальной пропаганды, осуществлению которого в те дни придавалось огромное значение. Новые советские памятники "лицам, выдающимся в области революции и общественной деятельности, в области философии, литературы, наук и искусства", монументы "с высеченными выписками или изречениями на постаментах и антуражах" должны были явиться "как бы уличными кафедрами, с которых в массу людей летели свежие слова, будирующие умы и сознание мысли"^*; эти памятники становились вестниками новых социалистических идей. В. И. Ленин сам непосредственно контролировал осуществление плана монументальной пропаганды и требовал "поставить на первое место постановку памятников величайшим деятелям революции - Марксу и Энгельсу"^**.

^* ("Известия ВЦИК", 1918, 24 июня.)

^** ("Ленин о культуре и искусстве". М.-Л., "Искусство", 1938, стр. 125.)

А. Матвеев. Памятник К. Марксу. Петроград, Смольный. 1918. Гипс тонированный. (Не сохранился)

В юбилейные дни 1918 года Владимир Ильич участвовал в закладке памятника Марксу и Энгельсу в Москве. Но наиболее значительным вкладом в осуществление ленинской идеи было создание памятника Марксу перед Смольным в Петрограде, на торжественном открытии которого выступал А. В. Луначарский. Автором этого памятника стал известный еще до революции скульптор Александр Терентьевич Матвеев (1878-1960).

Владимир Ильич Ленин в первой беседе с Луначарским о плане монументальной пропаганды заметил, что памятники в те годы должны носить временный характер, и объяснил: "Пожалуйста, не думайте, что я при этом воображаю себе мрамор, гранит и золотые буквы. Пока мы должны все делать скромно. Пусть это будут какие-нибудь бетонные плиты, а на них надписи, возможно более четкие. О вечности или хотя бы длительности я пока не думаю. Пусть все это будет временно"^*.

^* ("Пламя", 1919, № 37.)

Прошло более полувека с того знаменательного разговора, и уже понятие временности памятника приобрело новый смысл. Вглядываясь во многие памятники первых лет в перспективе времени, читая газеты и журналы тех лет, мы остро ощущаем художественную долговечность произведений монументальной пропаганды революционных лет, в том числе и не дошедших до нас. Таким по своей художественной ценности остался для нас и для истории советской культуры первый памятник К. Марксу работы А. Т. Матвеева. К сожалению, этот памятник не сохранился, так как был сделан из непрочного материала - гипса.

О памятнике К. Марксу работы Матвеева интересно сказал Лев Пумпянский, видевший его в натуре:

"На простом граненом цоколе, с цилиндром в руках, в строгом сюртуке (ни одной лишней складки не позволил себе в нем художник), высится перед нами его небольшая, плотная, но легкая фигура, полная движения, жизнерадостной энергии и того интеллектуального изящества, какое придает человеку мысли, человеку науки, чем в высшей мере был Маркс, привычка к постоянной равномерно-напряженной умственной деятельности... Общая мысль Матвеева достигает своего естественного завершения в характерной голове, с ее прекрасным высоким лбом и несколько мелкими чертами лица (как это очень верно подмечено художником), освещенными тем же выражением ума, энергии и веселости...

Открытие памятника К. Марксу работы А. Матвеева. Ноябрь, 1918. Петроград, Смольный. Фотография из архива Великой Октябрьской социалистической революции. (Третий справа - автор памятника А. Матвеев)

Трудную задачу Матвеев преодолевает без напряжения, без тени надуманности или искусственного пафоса. Не боясь, что выйдет похоже на множество "таких же" памятников, не стараясь поразить особой оригинальностью подхода, Матвеев с большой серьезностью, видимо вполне сознательно, из всех возможных решений задачи избрал наиболее естественное и простое: перед нами памятник-портрет, но портрет чрезвычайно характерный, жизненный и художественно похожий. Творческой интуицией художник не только запечатлел отдельные черты наружности Карла Маркса, как она сохранилась для нас в многочисленных изображениях, но ему посчастливилось угадать тот общий облик, то единое целое, в которое всегда складывается наше представление о данном живом человеке и которого почти никогда не передает фотография".

Портретность образа Маркса, решение задачи через портретное изображение, как тонко отметил автор заметки, явилась результатом чуткости Матвеева и сознания огромной ответственности возложенной на него задачи - создать первый в мире памятник Марксу. При этом нужно было отказаться от рискованных формальных экспериментов, которые могли сделать чуждым и непонятным пролетариату образ его великого вождя,

Нам нравится обдуманная, изящная простота решения, соединенная с безукоризненным мастерством выполнения. Глядя на памятник Марксу, не думаешь о технике исполнения, потому что в этом произведении форма подчинена содержанию.

Создавая образ вождя, идейного вдохновителя пролетариата, скульптор отказывается от мелких, незначительных деталей. Лаконичными гранями-плоскостями трактована одежда; не отвлекая внимание зрителя от главного, они намечают поворот тела, руководят движением нашего взгляда.

Логика мышления скульптора напоминает в данном случае процесс творчества архитектора. Матвеев, наращивая мягкую, податливую глину, возвел, как стены здания, плоскости скульптурного объема, привел к гармонии все его компоненты, создал красивую и цельную скульптуру, безупречную в своей завершенности. Углы и плоскости скульптуры ощущаются необыкновенно осязательно, выявляют весь общий объем фигуры, ее "круглоту". "Только установление точной формы - единственный путь к характеру, к его раскрытию, и, как самое главное, - это определение ритмических особенностей каждого человеческого лица (и фигуры) и организация всего произведения как архитектуры"^*, - настаивал Александр Терентьевич Матвеев. Чтобы выпуклее чувствовалась логика памятника, скульптор поставил фигуру на простой кубический пьедестал без каких-либо архитектурных украшений. Ритмическое решение объема памятника великолепно гармонировало с ритмикой классицистического портика Смольного, а определенное соотношение скульптуры с пьедесталом, размер памятника и его пропорции были таковы, что фигура Маркса оказывалась близкой к зрителям, соизмеримой с ними. Последний момент и вся сумма художественных качеств памятника говорит о том, что скульптору удалось достичь контакта художественного образа со зрителем.

^* (Е. Мурина. А. Т. Матвеев. М., "Искусство", 1964, стр. 80.)

Образ Маркса, созданный Матвеевым, исполнен обаяния. "Нравственное обаяние, - отмечал М. В. Алпатов, - очень существенная черта искусства Матвеева. Его работы не только радуют глаз, но и пробуждают в нас духовные силы, поднимают нас. Мы слишком привыкли все объяснять в искусстве выбранным сюжетом, объектом и мотивом. И потому нравственный характер искусства Матвеева часто сводится к тому, что люди, которых он изображал, обладают нравственной чистотой.

Красногвардейцы у памятника К. Марксу. 1918. Фотография из архива Великой Октябрьской социалистической революции

Между тем этого одного слишком мало.

В статуях Матвеева моральная чистота - не только в людях, но и в самой его прославленной пластике. Перед статуями Матвеева, в которых все честно добыто, добросовестно выверено, в которых художник подчиняет свое "я" высшей необходимости и дает нам пример самоотверженного служения делу, мы ясно ощущаем то самое, что он ценит в человеке. Искусство Матвеева очень серьезное, порой даже сдержанно суровое, но полное нравственной чуткости"^*.

^* (М. В. Алпатов. Этюды по истории русского искусства. М., "Искусство", 1967, стр. 185-186.)

Этим поиском поэтического идеала человека, человека прекрасного и гармоничного, как природа, но возвышающегося над ней потребностью мыслить и чувствовать, своей способностью преодолевать трудности, вставшие на пути его к духовной свободе, было пронизано все творчество художника. Художник средствами пластики словно осуществил пожелание А. Блока: "Наше время - время, когда то, о чем мечтают как об идеале, надо воплотить сейчас".

Создав памятник Карлу Марксу, скульптор в реальном жизненном прототипе воплотил гражданские и эстетические идеалы своего времени.

В 1920 году в Симбирске был открыт памятник Карлу Марксу работы скульптора С. Д. Меркурова (1881-1952). Сергей Дмитриевич Меркуров в памятнике для Симбирска по-иному пытался раскрыть его образ. Памятник Марксу представляет собой огромный, почти пятиметровой высоты гранитный блок, поставленный на пьедестал. Фигура Маркса вырублена в нем почти на половину объема - горельефом. Опустив голову, Маркс застыл в глубоком раздумьи. Кисть его левой руки покоится на груди. Правая рука вытянута вдоль тела. Правое колено полусогнуто. Если мы, руководствуясь логикой построения объема, обойдем памятник, то покажется, что фигура как бы пробуждается от состояния глубокого раздумья, начинает двигаться и огромным напряжением тела стремится освободиться от мешающих ей уз. Вытянутая правая рука стремится оттолкнуться, правая нога готова шагнуть. Но складки накидки на плечах, не вырубленный местами гранит - на правой руке, у ног фигуры - кажутся той косной силой, с которой борется фигура. Меркуровский памятник Марксу, в отличие от матвеевского, никак нельзя назвать портретным. Маркс у Меркурова, говоря словами уже цитированной статьи, - это легендарный герой, каким представлялся он тогда скульптору в исторической перспективе, на фоне происходивших событий.

Открытие памятника К. Марксу работы С. Меркурова. 1920. Симбирск. (Третий слева - автор памятника С. Меркуров.) Фотография из архива Г. Меркурова

Образ Маркса у Меркурова приобрел героический смысл. Маркс у Меркурова подобен Прометею - легендарному великану, который, с колоссальным напряжением сил разрывая косные оковы, стремится к свободе. Освобождение этого великана принесет освобождение всему человечеству... Образ Маркса в памятнике Меркурова становится символом освобождения народа. Слова Маркса: "Идеи, овладевшие массами, становятся величайшей движущей победоносной силой", вырубленные на тыльной стороне монумента, являются темой памятника. Сам скульптор говорил: "В своей скульптуре я стремился отразить людей, борющихся за переустройство мира"^*.

^* (С. Д. Меркуров. Записки скульптора. М., Изд-во Академии художеств СССР, 1953, стр. 29.)

Возникающая при первом взгляде на памятник ассоциация образа Маркса с образом легендарного Прометея заставляет зрителя приблизиться, вглядеться в черты лица "Прометея", узнать в них Маркса. Несмотря на героическую трактовку образа, скульптор с великой тщательностью передает портретные черты Маркса. Благодаря этой, не сразу раскрывающейся портретности трактовка образа Маркса оказывается сложной, многоплановой.

С. Меркуров. Памятник К. Марксу в Ульяновске. 1920. Гранит

С. Меркуров. Памятник К. Марксу в Ульяновске

Длительным и противоречивым был путь скульптора к такому решению образа. Читая воспоминания Луначарского, мы узнаем, что уже в 1918 году "известный скульптор М." (Меркуров) работал над памятником Марксу. Правда, тогдашний проект памятника "показался нам всем странным и Владимиру Ильичу тоже"^* ("Карл Маркс, стоящий на четырех слонах" - так назывался первый проект памятника). Но долгие поиски скульптора завершились безусловной удачей. В результате было достигнуто гармоническое единство вымысла с правдой, легендарности с документальностью.

^* (А. В. Луначарский. Об изобразительном искусстве. М., "Советский художник", 1967, стр. 8.)

В успех скульптора, несмотря на неудачу первых проектов, верил Луначарский. В письме В. И. Ленину от 24 декабря 1919 года он писал: "В Москве имеется скульптор, вполне подходящий для единичного заказа ему статуи Маркса. Это автор превосходного, уже поставленного Московским Советом гранитного монумента Достоевского на Цветном бульваре - художник Меркуров; на мой взгляд - это единственный художник, могущий удовлетворить и Вас и московских рабочих. Он обладает большой мощью, способностью психологического анализа и в то же время является реалистом"^*. В. И. Ленин поддержал Луначарского, и 30 декабря 1919 года решением Совнаркома заказ на памятник был передан С. Д. Меркурову.

^* ("Искусство", 1967, № 4.)

Символическое решение памятника не искажает нашего понимания образа Маркса - теоретика пролетарской борьбы, но раскрывает его значение для истории. "В скульптуре часто приходится иметь дело с понятиями; тут уже без аллегории не обойтись..."^* "Хорошо, когда образ вырастает до символа..."^**, "Аллегория и олицетворение - средства, иногда более мощные, допускающие сгущенность и концентрацию темы. Аллегория, и олицетворение, и символ отнюдь не идут вразрез с идеей социалистического реализма: символика нашего герба - серп и молот, красная звезда, пионерский костер - этому яркие примеры"^***. Так объясняла приемлемость и необходимость символического решения образа советский скульптор В. И. Мухина. Символический подход к решению исторического образа известен русской скульптуре: вспомним хотя бы памятник Петру I работы Э. Фальконе.

^* (В. И. Мухина. Литературно-критическое наследие. М., "Искусство", 1960, т. I, стр. 31.)

^** (Там же, стр. 21.)

^*** (Там же, стр. 19.)

Легендарной героической трактовке образа Маркса соответствует композиция и материал памятника. Блок, в котором высечена фигура, по высоте больше пьедестала. Для скульптуры ваятель использует наиболее прочный камень - гранит. Значительность размера памятника, твердость материала вызывают восхищение тем колоссальным трудом, какой был необходим, чтобы преодолеть сопротивление материала, чтобы высечь фигуру - пафос преодоления материала способствует героизации образа. Это впечатление героизма и силы усиливает гранитный блок, местами сохраненный в естественном, не тронутом рукой скульптора виде. Зритель ощущает мощное усилие фигуры, осознает величие события, перед ним происходящего.

Эту значимость материала в решении темы подчеркивал Меркуров: "Скульптура - искусство форм, а формы связаны с материалом. Естественно, встает вопрос о соотношении формы и материала. Данный материал диктует определенные формы, и отсюда - зависимость скульптора от материала. Поясним примером: скульптор задумал работу на определенную тему. Первая мысль: в каком материале можно полнее разрешить данную тему (какой материал будет наиболее соответствовать)?

Скульптор свободен в выборе материала. Интуитивным или другим путем он останавливается на данном материале, например граните. Актом этого свободного выбора он ограничивает себя: с этого момента он уже подчинен материалу, он уже заключил себя в рамку. С этого момента гранит начинает диктовать скульптору формулы, в которых он может выявить свои свойства: вечность, твердость, монументальность, зернистость, способность полироваться и другие. И здесь-то должно проявиться умение скульптора использовать все эти свойства для создания художественного образа"^*.

^* (С. Д. Меркуров. Записки скульптора, стр. 52.)

С. Меркуров. Памятник К. Марксу в Ульяновске

Успешное использование Меркуровым художественных возможностей гранита - что было позже признано его современниками - мы уже отметили в памятнике Марксу. Хотелось бы обратить внимание на то, как скульптор избегает натуралистических подробностей, выбирает характерное в образе, обобщает формы и, найдя композицию и размер скульптуры и памятника в целом, достигает значительной монументальности сооружения. "Монументализм достигается не только размерами монументов, но и обобщенностью скульптурных форм и их масштабностью. Устраняя лишние детали, оперируя большими плоскостями, обобщенными линиями и объемами, я добивался монументальности, устойчивости, сочетаемой с экспрессией и движением"^*, - так характеризовал результаты своих поисков скульптор.

^* ("Архитектура канала Москва - Волга". М., 1939, стр. 72.)

С. Меркуров. Памятник Л. Толстому в Москве. 1913-1928. Гранит

Подобное отношение к материалу, символическая направленность в решении исторического образа свойственны и предшествующим произведениям С. Меркурова: памятникам Л. Н. Толстому и Ф. М. Достоевскому, скульптуре "Мысль".

С. Меркуров. Памятник Ф. Достоевскому в Москве. 1913-1918. Гранит

В памятнике Толстой изображен в знаменитой длинной рубахе ("толстовке"). Он стоит на холме-кургане, опустив в раздумье голову, заложив большие руки за пояс. Суровой сосредоточенностью наполнено лицо писателя-мыслителя, писателя-моралиста. Тело Толстого, плотно облегаемое рубахой, скульптор сделал подчеркнуто немощным, отчего голова и руки кажутся преувеличенно огромными. Лев Толстой слаб физически, но силен духом. И хотя и руки его словно связаны - они неестественно плотно прилегают к телу и линии складок на спине это подчеркивают, - но мысль живет и борется...

Сам скульптор так объяснял значение образа Л. Толстого: "Русская жизнь в те времена представлялась мне, как большая степь, местами покрытая курганами. На курганах стояли большие каменные "бабы" из гранита - Пушкин, Толстой, Достоевский и другие. И время от времени этот, казалось, мертвый пейзаж потрясался грозой, громами и подземными толчками и землетрясениями.

Я вспоминал слова Толстого: "Вот почему грядущая революция будет в России..."

От этого образа я не мог освободиться...^*"

^* (См.: С. Д. Меркуров. Записки скульптора, стр. 94.)

Монумент Достоевского являет собой одинокую фигуру писателя, бредущего в рубище среди горя и несчастий. Его руки болезненно и судорожно сцеплены на груди. Образ писателя необыкновенно остро подан, запоминается очень сильно, насыщен психологически. Воздействие памятника объясняется характерным силуэтом, композицией фигуры, локальным, четким языком обобщенных форм; скульптор порой прибегает к документальной, натуралистической точности - в трактовке головы и рук; отмечает отдельные случайные детали костюма. Зритель как бы проходит эволюцию восприятия образа от его обыденного облика до его мировой, исторической роли - роли носителя передовых идей своей эпохи, говоря словами Меркурова.

Толкование исторического образа как явления легендарного, героического, вырастающего на наших глазах до значения большого человеческого символа, ни в коей мере не обедняет значения образов Толстого и Достоевского. Этот подход к трактовке образа не снижает ценности и памятника Карлу Марксу. Памятник Карлу Марксу работы Меркурова по своему художественному значению не уступает памятнику работы Матвеева. Два больших мастера обогатили и углубили наше представление о великой исторической личности, создав произведения большого духовного содержания.